Александр Дугин: "У русских даже бесы особые – русские. Дерзкие, но..."

Поэзия – это не про эмоции и чувства, не про субъективность. Поэзия – это живая, преображающая реальность мысль.

Неслучайно немецкий философ Мартин Хайдеггер считал поэзию второй вершиной духа: на одной вершине стоит философ, на другой – поэт. Их разделяет бескрайность низин, затопленных повседневностью. Там, внизу, не различить ничего.

Философ со своей вершины видит лишь небо, солнце, облака, звёзды и ночь. А ещё он видит поэта. И поэт в свою очередь видит философа. Они очень далеки друг от друга, их отделяет бездна низин. Но они на одной и той же высоте. Поэтому только они понимают друг друга, сохраняя дистанцию – сложную геометрию духа.

Стихи Максимилиана Волошина – философская поэма. Он читает послание бытия и в глубинах субъекта, и в разверстых далях Вселенной.

Так странно, свободно и просто

Мне выявлен смысл бытия,

И скрытое в семени "я",

И тайна цветенья и роста.

В растенье и в камне – везде,

В горах, в облаках, над горами

И в звере, и в синей звезде,

Я слышу поющее пламя.

Волошин – фундаментальный поэт России. Если вы не знаете поэзии Максимилиана Волошина, если вы не вчитывались и не вдумывались в его стихи, вы вне русской культуры. Волошин обязателен: его русскость – это догма нашего самосознания.

Едва ли кто-то ещё так глубоко понимал корни русской святости, как Волошин в его поэме о Серафиме Саровском – поэме об огненном Серафиме, спустившемся от Божьего престола на Русь. Это тайна русского огня – сложная, парадоксальная, но внятная любому истинно русскому человеку.

Русского русским делает искра огненного Ангела. И в то же время искра глубоко втиснута в русскую плоть. А какая плоть без греха? И снова Волошин подвергает своей анатомии русское начало – русскую плоть. Он пишет:

Русский бес паскудлив и озорист,

Но ребячлив, прост и неразумен.

Ибо плоть славянская незрела

И не знает всех глубин гниенья.

У русских даже бесы особые – русские. Дерзкие, но поверхностные. "Вся глубина гниения" – это о Западе и о его бесах. Это ещё одна догма Максимилиана Волошина: своебесие, конечно, плохо, но чужебесие – гораздо хуже.

И вот знаменитые слова, сказанные Волошиным о России в 1915 году, – это уже настоящий апофеоз Русской Идеи, вполне сравнимый с Александром Блоком и Николаем Гумилёвым, с Сергеем Есениным и Николаем Клюевым – другими абсолютно необходимыми русскими поэтами и мыслителями.

Сильна ты нездешней мерой,

Нездешней страстью чиста,

Неутолённою верой

Твои запеклись уста.

Дай слов за тебя молиться,

Понять твоё бытие,

Твоей тоске причаститься,

Сгореть во имя твоё.

Понять бытие России – эту цель Волошина мы обозначим. Это не только о современниках Максимилиана Волошина. Это для нас и о нас: понять твоё бытие. Русская Идея в трёх простых словах. Национальный императив.

Это была "Директива Дугина" о Максимилиане Волошине.