Бог в Конституции. Коммунисты пошли по стопам Сталина?
Слова председателя ЦК КПРФ Геннадия Зюганова о том, что образ Бога "соответствует нравственно-духовным основным ценностям нашей державы" и вполне может быть включён в российскую Конституцию, подобно тому, как уже присутствует в Гимне России, вызвали оживлённое обсуждение. Зачастую издевательское, в духе избитой шутки про трусы и нательный крестик.
Особенно же сегодня беснуются оппозиционно настроенные либералы, для которых в вопросах отношения к Церкви коммунисты всегда были верными союзниками и единомышленниками. И тут сам Геннадий Андреевич вдруг предал "идеалы" так называемого "научного" атеизма, столь дорогого не только марксистам-ленинцам, но и многим циничным либералам-западникам. Но действительно ли "предал" и "вдруг" ли? А вот здесь стоит обратиться к истории.
Богоборчество и богостроительство первых большевиков
XIX столетие стало для Государства Российского пиком его имперского могущества. И в то же время именно оно подготовило почву к революционным потрясениям века XX. Русская интеллигенция, "законодатель умов" того времени, стремительно погружалась в нигилизм, отрицающий сами основы нашего государства-цивилизации, образно выраженные в триаде "Православие, Самодержавие, Народность". Не менее образно уже после революционной трагедии 1917 года эту нигилистическую идеологию выразил в своих стихах русский поэт-эмигрант Георгий Иванов:
Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет...
И факт остаётся фактом: в начале XX века людей, верных империи, монархии и Церкви, осталось очень мало. Даже среди лидеров монархистов-черносотенцев было не так много искренне воцерковленных людей, а среди высшего духовенства лишь единицы оставались убеждёнными монархистами. Увы, не только леворадикалы (большевики и прочие эсдеки и эсеры) и либералы стали основой разрушения русской православной государственности. По меткому замечанию Святейшего Патриарха Кирилла, практически вся русская интеллигенция того времени
"Была уязвлена мировоззренческими грехами того времени и не имела сил к сопротивлению, потому что утратила критерий, позволяющий отличить истину ото лжи. Многие метались, думая, что тем самым смогут достичь справедливости и для себя самих, и для всего народа. Легко поддаваясь искушениям, соблазнам — тому, что мы сегодня можем назвать пропагандой, — эти люди духовно разоружались, порывали с прошлым, порывали с Церковью, предавались быстро меняющимся идеалам. Которые, в полной мере захватив сознание "великих" тогдашнего российского общества, привели страну к краху, к гибели, к разрушению святынь, к попранию чести и достоинства, к разрушению народной жизни. И до сих пор трагедии века ХХ преследуют нас и в веке XXI".
Богоборческий декрет: 100 лет назад большевики "отделили" Церковь от государства и школу от Церкви
И в этой связи становится понятным, почему 1920-30-е годы стали самым настоящим погромом Русского Православия. Сначала большевики, часть из которых была склонна к сектантскому "богостроительству", попыткам создания некой квазирелигии из марксистской идеологии и всевозможных ересей прошлого, заигрывали с раскольниками-обновленцами. Чтобы подорвать Русскую Церковь, были созданы всевозможные обновленческие секты, сохранявшие православную обрядность, но идейно обслуживающие коммунистов. Но в итоге в годы "большого террора" 1937-38 годов в тюрьмах, лагерях, а нередко и в расстрельной яме оказались и те, и другие.
Но в это же самое время советским вождям стало ясно: задачи "безбожной пятилетки" 1932-37 годов, лозунгом которой было "забыть имя Бога" в СССР к 1 мая 1937 года, провалились. За это время на территории РСФСР удалось закрыть 95% церквей, арестовать абсолютное большинство архиереев (на своих кафедрах осталось только 4), но результаты переписи населения 1937 года показали, что православными назвали себя 1/3 городского населения и 2/3 — сельского, то есть большинство населения советской страны. Подчеркну: назвали открыто, поскольку перепись не была анонимной.
И словно агонией большевистского богоборчества стали репрессии 1937-38 годов, пополнившие сонм святых Церкви Русской многими тысячами новомучеников, чьи небесные молитвы, нет сомнений, подействовали на ситуацию в стране. Уже в 1939 году маховик террора был приостановлен. Но буквально два года спустя нашу страну и народ постигла трагедия, унёсшая миллионы жизней, но промыслительным образом возродившая практически уничтоженную Русскую Церковь.
"Не бывает атеистов в окопах под огнём"
"Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!" — эти слова советского наркома Молотова, прозвучавшие в первый день Великой Отечественной войны, стали символом очень важной перемены в жизни нашей страны. В этот день прозвучали слова не о "пролетариях всех стран" и "солидарности трудящихся", но молотовское "наше дело правое", а чуть позднее — сталинское "братья и сёстры". Смена риторики? Да. Но только ли это?
А уже в середине войны, в 1943-м, Красная армия получит "царские погоны", имена святых благоверных князей Александра Невского и Димитрия Донского станут не просто главными примерами, но в их честь будут названы главные советские награды. И как итог — кремлёвская встреча Сталина с митрополитами Русской Церкви, возрождение Московского Патриаршества и возвращение из тюрем и лагерей многих архиереев. Сталинский прагматизм? Пожалуй. Но только ли это?
В одном из своих интервью телеканалу "Царьград" доктор исторических наук Владимир Лавров, убеждённый православный монархист, которого сложно заподозрить в симпатиях к сталинскому режиму, ответил на подобный вопрос следующим образом:
"Думаю, главной причиной, которая заставила Сталина пойти навстречу Русской Православной Церкви, является то, что предстояло освобождать огромную территорию. А как быть с верующими на этой территории? Предстояло освобождение Восточной Европы от фашистов. Там как быть? Что, закрывать костёлы? Хотя, опять же, мощь Красной армии, мощь НКВД была такова, что, в принципе, всех могли задавить танками, всех посадить и на Украине, и в Польше, и где угодно. И вот тут есть такое ощущение, что мы чего-то не знаем. И я не исключаю, что что-то могло быть и на чисто мистическом уровне. Это могло быть, учитывая то, что Сталин получил духовное образование".
Но уже за полтора года до этого, 4 апреля 1942 года, в Пасхальную ночь в Москве впервые был отменён комендантский час, и около сотни тысяч православных москвичей смогли посетить богослужения. Да, в условиях светомаскировки, да, в считанных десятках незакрытых храмов, но в ту Пасхальную ночь многие люди впервые за четверть века молились о "властях и воинстве" с надеждой, что молятся уже не о богоборческих властях. Ну или "не совсем богоборческих".
И здесь стоит привести экспертное мнение ещё одного исследователя. Так, доктор исторических наук Михаил Одинцов, один из ведущих российских специалистов по истории церковно-государственных отношений советского времени, в беседе с автором этих строк так оценил реальное отношение Сталина к Русской Православной Церкви:
"Нельзя сказать, что Сталину были очень интересны церковные вопросы. Он относился к ним сугубо прагматично, хотя воинствующим атеистом тоже не был. Но, конечно, всё, что делалось по отношению к Церкви со стороны государства, проходило через руки Сталина, он контролировал общую линию, а её практическим осуществлением занимались те же Молотов, Берия и руководители иных госструктур. При этом все записки Карпова, направленные Сталину о состоянии дел в Русской Православной Церкви, он внимательно изучал и делал на них пометки своими любимыми разноцветными карандашами".
Карпов. Нельзя не остановиться на этом имени. Речь о главе Совета по делам Русской Православной Церкви, генерал-майоре КГБ Георгии Карпове. Бывший семинарист, в 1920-30-х годах он отошёл от Бога и стал одним из самых страшных чекистов, в полной мере ответственным за красный террор того времени. Но в годы Великой Отечественной войны именно ему был поручен контроль над Русской Православной Церковью. Контроль, вскоре ставший дружеской опекой (со Святейшим Патриархом Алексием I у Карпова сложились поистине дружеские отношения). И в итоге, уже в годы возобновления Хрущёвым активной (правда, уже без массовых репрессий) атеистической кампании, Карпов был уволен, в том числе за "ослабление контроля" над "незаконной деятельностью церковников".
Переломный 1943-й: 75 лет назад Сталин принял в Кремле будущего Патриарха
Были ли все коммунисты тех лет воинствующими безбожниками? Очевидно, нет. Так, на кадрах телехроники времён конца Великой Отечественной войны можно встретить советских офицеров, молящихся в храмах. Известно немало случаев, когда высшие партийные работники тайно крестили своих детей, а порой даже венчались. Более того, внук Леонида Брежнева Андрей, с которым автор этих строк был хорошо знаком лично, рассказывал мне, что в семье Леонида Ильича на каждую Пасху красились пасхальные яйца и пеклись куличи. Конечно, ни о какой воцерковленности генсека речь не шла, но и о горячей приверженности научному атеизму — тоже.
КПРФ и Конституция Русской мечты
А теперь вернёмся к КПРФ и её бессменному лидеру Геннадию Зюганову. Можно ли сказать, что Геннадий Андреевич является марксистским догматиком, наследником закрытого ещё в годы Великой Отечественной войны "Союза воинствующих безбожников", этаким троцкистом-ленинистом? Разумеется, нет. И подтверждением тому является то, что радикальные коммунисты уже многократно обвиняли Зюганова в предательстве и ревизионизме, в том числе за сотрудничество с русскими национал-патриотическими и даже православно-патриотическими организациями.
Более того, напомню, что ещё в 1990-х из Устава и Программы КПРФ было исключены положения об атеистической пропаганде. Более того, партийным руководством неоднократно заявлялось, что членами партии могут быть и верующие. А сам Зюганов даже утверждал, что около трети членов компартии — православные христиане, а на страницах партийной прессы даже встречались поздравления с Рождеством и Пасхой. С одной стороны, это выглядело нелепо и даже смешно, а с другой — нельзя априори запретить коммунистам путь к Богу. Можно ли при этом оставаться приверженцем коммунистической идеологии — вопрос другой, но путь — это именно путь, а не телепортация.
И как бы то ни было, поддержка лидером КПРФ "Конституции Русской мечты", тех предложений по изменениям и дополнениям Основного закона Государства Российского, которые внёс Святейший Патриарх Кирилл и поддержали представители других традиционных религий России, не может не вызывать уважения. Подобно тому, как шесть лет назад в нашем обществе был "крымский консенсус", и только самые упёртые русофобствующие либералы были против воссоединения Крыма с Россией, сегодня чётко прорисовывается консенсус "Конституции Русской мечты", чьи контуры впервые в эфире телеканала "Царьград" обозначил его учредитель Константин Малофеев.
А станет ли КПРФ "православной партией" — конечно, вопрос риторический. Главное, чтобы она не была антиправославной, антицерковной. А, к сожалению, среди её руководителей есть и те, кого можно назвать идейными последователями богоборческих "комиссаров в пыльных шлемах". Вот только не эти комиссары победили в Великой Отечественной войне, а в первую очередь русский народ, из которого так и не смогли вытравить его веру. И, к слову, товарищ Сталин это прекрасно понимал, когда 24 мая 1945-го произнёс тост именно за русский народ.