Снимут ли в России свою «Игру престолов»
Как стало известно на днях, съемки сериала «Игра престолов» завершены. Ожидается, что восьмой, заключительный, сезон выйдет на экраны в апреле 2019 года. А пока телесага продолжает триумфально шествовать по миру — так, «Игра престолов» получила 22 номинации на премию «Эмми».
Британский актер Кит Харрингтон, прославившийся благодаря этому сериалу, где он исполнил роль Джона Сноу, превратился в главного поставщика великосветских новостей этого лета. В июне свадьба этого потомственного баронета с Роуз Лесли, игравшей в сериале одичалую Игритт, все время повторявшую: «Ты ничего не знаешь, Джон Сноу», прошла в скромном фамильном замке невесты и едва не затмила по общественному интересу свадьбу принца Гарри с Меган Маркл.
Game of Thrones has officially finished filming forever
Публикация от Kit Harington (@kitharingtonig) 9 Июл 2018 в 4:53 PDT
И вот в июле именно Харрингтону выпала миссия официально объявить в своем Instagram, что съемки любимого миллионами зрителей телешоу закончены навсегда. Кто бы ни выжил к концу восьмого сезона, который, как сообщают, станет самым кровавым из всех, мы больше никогда не увидим ни Дейнерис, ни Джона, ни Тириона, ни Серсею, ни Арью. Никаких приквелов, сиквелов и спин-оффов. История закончена. Блистательный ансамбль актеров с нами прощается. Новый сериал, который, возможно, запустит компания HBO по фантастическим мирам Джорджа Мартина, будет отстоять от эпохи «Игры», по меньшей мере, на тысячелетие.
Как именно завершится сериал, можно только гадать. Создатели на сей раз предприняли беспрецедентные меры по обеспечению секретности: актеры работают только с электронной самоуничтожающейся копией сценария, реплики им в ухо подсказывает суфлер, снято несколько фальшивых финалов, чтобы никто не ведал, какой же будет всамделишным. HBO предприняла колоссальные усилия, чтобы летом 2019 года миллионы глаз были прикованы к экранам.
Хотя так ли уж необходима эта суета? В прошлом году на пресс-конференции в России Джордж Мартин, которого спросили о пресловутых «спойлерах», выразил свое удивление: первые четыре сезона сериал шел практически по тексту его книг. Мы точно знали, что Неда Старка казнят, Кейтлин перережут горло, а маленький мерзавец Джоффри умрет в муках от яда, даже таргариеновская тайна Джона Сноу была секретом Полишинеля.
В чем секрет успеха «Игры престолов»
Однако разве эта стопроцентная предсказуемость мешала с восхищением следить за тем, как именно будет воплощена в кино фантазия писателя?
Секрет «Игры престолов» кроется в изумительном сочетании двух факторов: богатый и сложный вымышленный мир, созданный в книгах Мартина, и исключительная по качеству и выдумке работа создателей телешоу. Не будь первого обстоятельства, не опирайся фантазия сценаристов на жесткий каркас авторского замысла, сюжет бы развалился и погряз в противоречиях так, как на наших глазах погрязает великолепно начинавшийся «Мир дикого Запада».
Писателю удалось изобрести не только увлекательный вымышленный мир, напоминающий европейское позднее Средневековье, но и создать одну из лучших в мировой литературе систему персонажей, необычайно богатую и разветвленную, но организованную по толстовской методе из «Войны и мира» в наделенные особенным характером семьи. Мы запоминаем десятки персонажей и ухитряемся не путать даже почти однофамильцев: Талли, Тарли, Тартов и Тиреллов.
Мартин оказался и неистощим на выдумки, сочинив, по сути, «последнюю фэнтези», в которой присутствует все, что только возможно в этом жанре: волшебство и магия, интриги, перевороты, тайные убийства, масштабные сражения на суше и на воде, осады городов, марши через заснеженные пустоши, хмельные пиры, шумные рыцарские турниры, расшитые золотом гербы и разукрашенные эпитетами баллады, охоты и бордели, свадьбы и похороны, эпидемии и живые мертвецы, орден академических ученых и орден фанатиков-самоистязателей, ну и, конечно, драконы. Все сразу и все такое вкусное, поданное с большим талантом и тщательностью отделки.
Разумеется, литература гораздо сложнее сериалов, поэтому от сезона к сезону авторский замысел Мартина выхолащивался сценаристами и скуднел: исчезли важные персонажи, такие как Кейтилин Старк, восставшая из мертвых и превратившаяся в Бессердечную. Полностью потерялась центральная философская идея книг: орден мейстеров во имя разума и контроля убил магию, воплощенную в драконах, извели самих драконов и волшебную династию Таргариенов и тем самым открыли путь сперва братоубийственной войне, а затем — новому пришествию Ночи и белых ходоков.
Вместо этого в сериале стало много феминизма и гей-пропаганды, расцвел настоящий культ кастрации — причем в сезоны, не опирающиеся на мартиновские книги. Ощутимо воздействуют на «Игру» текущие политические ветры: то альянс женщин отсылает к Хиллари Клинтон, то у королевы Серсеи прорезаются интонации Трампа. Нет никакой уверенности в том, что в будущем сезоне женщины не начнут бороться с «харассментом» вместо белых ходоков.
Но в целом успех «Игры» — это опора на литературу очень высокого качества.
Однако не только. Мало ли мы знаем великолепных увлекательных книг, так и не нашедших адекватного киновоплощения? Здесь же задача была практически нереальной — показать выдуманное Мартином сложное волшебное Средневековье, где будут и роскошные города, и экзотичные кочевники, и драконы, и стена изо льда. Причем не уложиться в девять часов, как во «Властелине колец», а показывать этот мир сезон за сезоном, не наскучив и все время вводя что-то новое.
Мир, продуманный до мелочей
Работа над «Игрой» войдет во все учебники по киноискусству как пример тщательного подхода к конструированию воображаемой среды. Создатели сериала подобрали десятки великолепных локаций, где проходили съемки, охватив Европу и Африку. Однако снятые в этих локациях сцены достраивались компьютерной графикой — именно так возникли и Винтерфел, и Королевская Гавань, и Браавос, и Миерин. Фактически «Игра престолов» стала образцом интеграции традиционного кино и компьютерной анимации, что чрезвычайно расширило границы возможного в этом жанре.
В настоящую индустрию превратилось производство костюмов, каждый из которых разрабатывался с особой тщательностью и вниманием к деталям. Скажем, Кейтилин Старк происходила из рода Талли, символом которого является рыба, и вот создатели костюма украшают ее воротник маленькими рыбками, хотя подавляющее большинство зрителей этого наверняка даже не заметили. «Глубина» созданного в сериале мира гораздо больше, чем может воспринять большинство аудитории, именно поэтому «Игра престолов» кажется настолько настоящей и живой, лишенной театральных условностей посредственных сериалов, рассчитанных на «как-нибудь прокатит». Случаи, когда «ус отклеивается», конечно, есть, но их можно пересчитать по пальцам.
Видно, что создатели этого шоу работали, старались и страстно желали успеха. Композитор Рамин Джавади благодаря «Игре» снискал славу настоящего музыкального гения, причем видно, как его мастерство растет от сезона к сезону. Если в начале фильма он был скорее удачливым мелодистом, то в 6-м сезоне он показал себя как очень оригинальный композитор, а в 7-м — как талантливый полифоничный симфонист.
Наконец, исключительный подбор актеров — один из лучших и уж точно самый грандиозный актерский ансамбль в истории кино. В нем практически нет слабых мест и лишних людей. Причем технология в данном случае оказалась важнее личных дарований: нельзя сказать, что Кит Харрингтон или Эмилия Кларк — сверходаренные актеры, но каждый оказывается в свое время на своем месте, в нужном костюме и гриме, с точной репликой, и все вместе они блистают и оказываются стопроцентно убедительны. А некоторые создали такие образы, что сами от них страдают, как Иван Реон, которому в реальной жизни регулярно достается за Рамси Болтона.
Критики сериала зачастую утверждают, что его высокие рейтинги объясняются зашкаливающим уровнем жестокости и непристойности: бордели, разврат, содомия, непрерывные изощренные убийства. Несколько лет назад появился даже шутливый рекламный ролик: «Это не порно, это HBO». В самом деле, клубничкой «Игра» перегружена, а сцены жестокости порой невыносимы. Причем уровень непристойности явно превышает тот, что был задан в книгах Мартина, в которых, скажем, никакой содомии в явном виде не упоминается, а жестокости войн и казней не столько смакуются, сколько должны вызвать пацифистское отторжение войны.
Однако жестокостей и смертей в любой шекспировской трагедии ничуть не меньше. А любая средневековая хроника изобилует такими отвратительными подробностями, до которых «Игре» далековато. От порнографии лопается Интернет, да и множество фильмов с куда более откровенными сценами не привлекли и сотой доли внимания, доставшегося этому сериалу. По-настоящему впечатляют в «Игре» как раз линии, связанные с традиционной моралью: например, история девочки Сансы, которая из-за гламурных фантазий о рыцарях и принцах предала свою семью и обрекла и родных, и всю страну на кровавую бойню.
В истории Ланнистеров интересен не инцест, а разрушение великих амбиций гордой семьи избалованностью и ограниченностью. Именно такие архетипичные общезначимые сюжеты с понятной моралью и тащат на себе конструкцию этой эпической истории, а непристойности играют лишь роль перца, который кого-то привлекает, а кого-то — наоборот.
По сути же, «Игра» пленяет зрителя как раз престолом. Это жестокая, романтичная и реалистичная сказка о мире традиции, где есть короли и королевы, дворяне и монахи, где священство может покарать за блуд даже монарха, где верность изгнанной династии может стать побудительным мотивом для действия (у Мартина, впрочем, этот мотив, в котором главный шпион Варис действует как убежденный монархист, выражен еще сильнее), где новое, более рациональное и человеческое отнюдь не является более прочным и ценным, нежели древнее, чудесное и традиционное.
Беда, конечно, в том, что, создавая свой фантастический мир, Джордж Мартин практически изгнал из него криптохристианские мотивы, характерные для «Нарнии» Льюиса, «Властелина колец» Толкиена и даже для романов Роулинг о Гарри Поттере. Никакой религиозной реальности, соотносимой с христианством, в его квазисредневековом мире нет. Есть похожая на католическую церковь Семерых, но вот Евангелие в этом мире не проповедуют, о крестной жертве Бога никто не слышал. А потому, когда герои «Игры» периодически поступают так, как могут поступать только представители христианской цивилизации, это выглядит несколько абсурдно. Но в целом многие любимые нами герои — от Тириона до Арьи — живут в парадигме злого добра: мы им сочувствуем, но, если проанализировать их поступки объективно, они окажутся настоящими монстрами.
И на этом, морально-религиозном, этаже восприятия «Игра престолов» не может не показаться проектом, сопряженным с колоссальной нравственной опасностью, впрочем, отчасти снимаемой тем, что создатели сериала засушивают многие мартиновские идеи, спрямляют конфликт «под Толкиена», превращая его в борьбу жизни и смерти, организованного побатальонно добра с таким же организованным злом.
Дмитрий Балашов — русский Джордж Мартин?
Самое печальное с «Игрой престолов» — конечно, то, что наш русский зритель опять живет полностью погруженным в западную кинематографическую, моральную и идейную повестку, квинтэссенцией которой является этот сериал. Ничего сравнимого своего у нас нет и пока не предвидится, хотя ничего невозможного тут нет.
Первым условием успеха «Игры» была добротная литературная основа. У нас такая основа есть — это цикл романов писателя Дмитрия Балашова «Государи Московские». Вышедший на два десятилетия раньше романов Мартина, в 1975 году, «Младший сын», посвященный борьбе за власть сыновей Александра Невского, отличался всеми теми чертами, которые так пленяют в творчестве американца: эпическим историческим размахом, тщательной проработкой деталей, широкой географией событий, педантично выписанным материальным миром, обычаями и нравами, яркими персонажами, хитроумными интригами, жестокостью, масштабными битвами — пожалуй, лучшими средневековыми битвами во всей большой литературе. Для большинства балашовских персонажей, прежде всего для московских и тверских князей, характерна та самая неоднозначность, которая придает шарм мартиновским. Если бы Балашова переводили на другие языки, Мартина обязательно обвинили бы в подражании ему.
Но у русского писателя было то, чего у американца нет и быть не может, — страстная борьба идей, ярко показанная духовная сила Православия, сосредоточенная в фигуре преподобного Сергия и святителя Алексея Московского, стремление героев к единству Руси, к ее историческому величию и самостоятельности. То есть, давая читателю все те же сильные эмоции и богатый сюжет, который он находит у Мартина, Балашов дает еще и то идейное содержание, которое нужно именно для нас. Если бы можно было представить перенос эпоса Балашова на экраны методами «Игры престолов», то ни о чем лучшем и мечтать было бы нельзя, думаю, что этот проект затмил бы западный оригинал.
Однако готов ли наш кинематограф к чему-то подобному по финансовым ресурсам, по профессионализму, по технике? Увы, совершенно нет. Мы наконец-то научились делать добротное продюсерское кино без излишнего режиссерского ячества, начали осваивать хорошую компьютерную графику. Но представить себе наш сериал с такой тщательностью проработки деталей костюма и реквизита, с такой простроенностью диалогов и продуманностью кадров, с такими нюансированным подбором актеров, увы, невозможно. Видны попытки уйти от былого убожества, видно старание: проекты, от которых ждали полного позора, как от сериала «Золотая Орда», получились на крепкие 3+. Но по сравнению с «Игрой» все это пока вызывает лишь слезы.
Остается одно — учиться, учиться и учиться у западных телевизионщиков их мастерству и не забывать родной литературной основы. Она у нас уже есть, и если придет момент, останется со всем старанием перенести ее на экран. И тогда, быть может, из этого получится нечто большее, чем «Игра».