Униатские корни украинской болезни

Начало марта 1946 года. Украинская ССР. Город Львов. Величественный собор Святого Юра, одна из главных достопримечательностей этого древнего западнорусского города, эклектично впитавшего в себя традиции разных времен и народов. Закроешь глаза, и будто "на хуторе близ...": певучая речь малороссов, типичные сельские жарты и прымовки (шутки-прибаутки). Но стоит лишь открыть глаза и прикрыть уши, и ты словно в Западной Европе: барочная архитектура, гладковыбритые клирики в сутанах и насыщенный кофейный аромат: местные кофейни не закрывались даже в суровые послевоенные годы.

Еще совсем недавно здесь, на этих самых улицах, шли бои: войска маршала Конева очень быстро заняли Львов, а вскоре дали понять союзникам-полякам, что теперь это не их город, а советский. Да и сейчас в окрестностях неспокойно: недобитых вооруженных бандеровцев всех мастей еще немало шастает по окрестным лесам. И именно по их идеологии в эти весенние дни был нанесен удар. Мощный, хоть и не сокрушительный. Теми самыми гладковыбритыми "святыми отцами" во главе с отцом Гавриилом Костельником. Яркой харизматичной личностью: в недавнем прошлом – профессором Львовской духовной семинарии, а ныне – инициатором, организатором и председателем собравшегося во Львове Собора Греко-католической церкви.

Тот день, 8 марта 1946 года, еще не успел стать для львовян советским женским праздником, однако праздничное воодушевление чувствовалось. Свыше двухсот священников и два десятка мирян принимали историческое решение, состоящее из четырех коротких пунктов:

1. Ликвидировать унию 1596 года.

2. Оторваться от Рима.

3. Вернуться к прадедовской Православной вере.

4. Воссоединиться с Русской Православной Церковью.

Четыреста лет русофобской работы

Но в чем же важность события, произошедшего в те дни в советском Львове? Чтобы понять историческую значимость Львовского Собора, стоит углубиться в позднее средневековье, когда в 1596 году от Рождества Христова в относительно недалеком от Львова Бресте, также подчиненном польско-литовской Речи Посполитой, часть епископата православной Киевской Митрополии согласилась покориться Римскому папе при сохранении привычной восточной обрядности. Тем самым образовав Греко-католическую церковь.

Конечно, подобный путь "воссоединения" православных с католиками был чистой воды рейдерским захватом. Он вызвал вполне закономерные протесты, в том числе и во Львове, чьи православные братства были очень активны в отстаивании Православной веры отцов, дедов и прадедов. Однако любое сопротивление агрессивно подавлялось (вспомним знаменитого гоголевского "Тараса Бульбу"). Ведь униатский проект был не только религиозным, но и политическим. Точнее - этнополитическим. Его конечной целью стало разделение еще единого русского народа, который, даже проживая в разных государствах (московском и польско-литовском), несмотря на постепенно появлявшиеся незначительные языковые и культурные различия, сохранял единую веру и систему ценностей.

Три года назад Предстоятель Русской Церкви Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл произнес слова, очень напоминающие его недавнюю отповедь болгарским западническим политическим элитам. Слова искренние, эмоциональные и исполненные праведного гнева. Речь Патриарха была обращена ко греко-католикам, чьи капелланы в те дни активно окормляли (хотелось написать "духовно", но на самом деле – идеологически) украинских карателей в землях Донбасса:

Одному из этих разделений более 400 лет. И оно было всегда направлено на разделение народа, жившего в этом регионе. И когда сегодня, говоря о том, что кто-то со стороны разрушил единство украинского народа, мы отвечаем: Помолчите! Четыреста лет вы работаете на то, чтобы разделить наш народ на Украине!"

Бандеровцы в рясах

Действительно, униатская мина 1596 года была "замедленного действия". Да, католикам удалось подчинить значительную часть русских православных людей. Но еще в первой половине XX столетия многие из них прекрасно помнили, чьего они корня, называя себя "русинами". Причем не только в Закарпатье, где и сейчас многие помнят свое русинство, но и в самой Галиции, тех самых Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областях, где русофобские настроения сегодня особенно сильны.

"Наши западные партнеры" сначала в лице польско-литовской Речи Посполитой, затем – Австро-Венгерской империи, и наконец – евроатлантической системы – на протяжении всех этих четырех столетий стремились максимально ослабить православную Россию, страну столь ненавистного им "византийского реванша". И греко-католический раскол русского народа стал в этом деле самым эффективным инструментом.

Горькое "лекарство" от раскола

Так что же в итоге произошло во Львове в 1946 году, спустя ровно три с половиной века с начала греко-католического раскола (подчеркну, именно так правильнее именовать Брестскую унию, которая в реальности не была никаким союзом)? Столь долгожданное воссоединение русинов Галиции с Матерью-Церковью? Формально - да, однако в реальности произошедшее было организовано совсем не так, как о том долгие годы мечтали русские православные люди, не по своей вине оказавшиеся под властью Ватикана. Поспешность, с которой советские власти настояли провести этот Собор, привели к тому, что его легитимность оказалась более чем шаткой, державшейся не столько на искренней воле к единству, сколько на административном давлении.

В итоге ни один из греко-католических епископов не принял участие во Львовском Соборе 1946 года: многие униатские клирики либо были арестованы, либо ушли в катакомбы, либо эмигрировали. Из-за границы они активно работали над дискредитацией не только советской власти, но и Московского Патриархата, и вообще идеи русского единства. В итоге именно греко-католики, чье священноначалие в лице митрополита Андрея (Шептицкого) и его преемника митрополита Иосифа (Слипого) активно сотрудничало с немецко-фашистскими оккупационными властями, стали основными идеологами антирусского украинства. И именно этот нарыв прорвало в конце 1980-х, а самые страшные и кровавые последствия повлекло в последние годы. Причем не только в Галиции, а по всей Юго-Западной Руси, ныне именуемой "Украиной".

Нет никаких сомнений в искренности деяний протопресвитера Гавриила Костельника и его сподвижников. Ими двигала искренняя любовь к Православию и желание вернуться в Русскую Церковь. К слову, отец Гавриил заплатил за это мученической кровью: уже в 1948 году батюшка был убит террористом-бандеровцем. Столь же искренними были и многие сотни тысяч греко-католических священников и мирян, покаянно воссоединившиеся с миллионами братьев по вере и крови. Но едва ли были так искренни советские власти, многое сделавшие для того, чтобы украинская болезнь только усугубилась.

Декларативно закрыть, запретить Украинскую греко-католическую церковь (УГКЦ) в 1946 году удалось, но земли Галицкой и Закарпатской Руси стали частью Украинской ССР. Эта республика объединила этнически пестрые территории отнюдь не "пролетарским интернационализмом", но украинской идеей в ее советском изводе, формально лишенной антирусского содержания, однако подспудно остающейся таковой. И сегодня последствия этой политики налицо.

Нужно сказать, что и сам Ватикан сегодня не в полной мере контролирует, казалось бы, подчиняющуюся ему УГКЦ. Да, папа Франциск в ходе встречи со Святейшим Патриархом Кириллом подписал документ, в котором признал, что "метод "униатизма" прежних веков, предполагающий приведение одной общины в единство с другой путем ее отрыва от своей Церкви, не является путем к восстановлению единства". Однако за прошедшие с этой встречи два года Ватикан не сделал решительно ничего для того, чтобы приструнить своих агрессивных украинских пасынков.

И сейчас, как и 72 года назад, эту проблему можно решить политическим путем, но не по-советски, игнорируя духовную составляющую, а на основе обращения к опыту тех русских православных подвижников, которые еще в XVI-XIX столетиях делали все, чтобы исцелить униатскую рану. Только со знанием исторических и духовных корней украинской болезни можно ее уврачевать. И есть надежда, что тогда не только Мать городов русских – древний Киев, но и та же Галиция еще сможет вспомнить свое русское родство.