Путин заговорил об "Орешнике". Это сигнал для США и НАТО - "измотать" Россию не получится
Путин заговорил об "Орешнике"
В России был представлен первый серийный комплекс "Орешник", о чём сообщил президент Владимир Путин. В ходе своего выступления он также обсудил текущую ситуацию на фронте в рамках специальной военной операции.
По словам президента, русские войска продолжают наступление на всех участках боевого соприкосновения. Он отметил, что несколько дней назад был освобождён населённый пункт Часов Яр, после чего началась операция по его зачистке от ВСУ. Путин заверил, что динамика на фронте демонстрирует положительные тенденции, добавив, что среди русских воинов нет ни одной напрасной потери.
Это сигнал для США и НАТО. Объясняют военные эксперты
Сообщение о начале серийного производства комплекса "Орешник" несёт яркий политико-стратегический посыл, адресованный нескольким ключевым игрокам, каждый из которых воспринимает его по-своему. Военные эксперты из телеграм-канала "Военная хроника" отметили, что в первую очередь это сигнал для США и НАТО.
Во-первых, это демонстрация того, что Россия способна не только вести продолжительный конфликт, но и одновременно укреплять технологическую базу своей армии с последующим применением новых разработок в бою. Запад ожидал, что война приведёт к застою русского военно-промышленного комплекса, однако Москва продемонстрировала, что даже экспериментальные проекты успешно переводятся в серийное производство, что существенно снижает реалистичность концепции "изматывания" России.
Во-вторых, это предупреждение азиатским союзникам Вашингтона: Россия готова не только отстаивать свои интересы в Европе, но и быстро масштабировать подобные вооружения и решения в случае возникновения кризисных ситуаций в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Наконец, "Орешник" служит политическим сигналом того, что Москва переходит от реактивных действий к проактивному формированию оборонной стратегии, заранее блокируя любые потенциальные шаги США после выхода из ДРСМД. В этом смысле данный комплекс важен не столько для украинского конфликта, сколько как средство снятия военной уязвимости России на европейском театре военных действий, и возможно, не только там.