Историк о Золотове: Настоящий дворянин предпочитает дуэль суду

Автор книги о дуэльных скандалах начала прошлого века Андрей Иванов прокомментировал видеообращение главы Росгвардии, в котором он вызвал оппозиционера Алексея Навального на дуэль, пообещав сделать из него «хорошую, сочную отбивную».

По словам историка, в современных условиях спортивный поединок - хорошая альтернатива дуэлям, поскольку сегодня было бы уголовным преступлением вызывать своего противника стреляться и драться на шпагах. Но в данном случае предлагается поединок в упрощенной и в более безопасной форме, не влекущей уголовных последствий, отметил Иванов.

Согласно старинному дуэльному кодексу, между оскорбителем и оскорбленным вообще не должно быть никаких контактов, рассказал историк.

«Делалось это так. Тот, кто чувствовал себя оскорбленным, выбирал двух приятелей-секундантов, которые доносили до обидчика требование сатисфакции. Перед дуэлью требовали вначале извиниться. То есть дуэль становилась возможной только после того, когда противник отказывался признать свою неправоту и настаивал на своем. Если он не приносил извинений, его просили назначить двух других секундантов, чтобы противоборствующие стороны не вступали в конфликт, и эта группа секундантов, два на два, либо вырабатывала условия возможного примирения, искала компромиссную формулу, либо разрабатывала условия поединка», - рассказал Иванов.

В случае, если человек признавал свою неправоту, обиженный мог считать инцидент исчерпанным. «Достаточно было взять свои слова обратно, сказать, что он не хотел вкладывать в них оскорбительный смысл, или просто признать, что он был неправ и извиняется», - пояснил историк.

Однако иногда доходило до щепетильности и курьезов. Например, когда дуэльная ситуация назрела между депутатом Родичевым и Петром Аркадьевичем Столыпиным и Родичев не извинился за свою неудачную фразу, Столыпин сказал ему в ответ: «Я вас прощаю». Это вызвало возмущение уже Родичева, который заявлял, что он не просил прощения, а лишь извинялся за свои слова, рассказал историк.

Считалось ли слабостью и трусостью, если человек начинал извиняться?

«Все зависело от ситуации. Иногда это трактовалось именно так, а иногда это воспринималось как первоначально неверно понятая ситуация. Например, человек мог кого-то обвинить в том, что тот  говорил неправду, секунданты долго выясняли, что значит «говорил неправду» - сознательно лгал или заблуждался, не зная правды. Если второе, то оскорбления быть не может. Человек просто не знал, о чем говорил. Если же он имел целью оскорбить и говорил, что тот сознательно врет, тогда это повод для дуэли. И когда выяснялось, что оратор не вкладывал в свои слова «говорит неправду» оскорбительного смысла, достигли компромисса и примирения, то есть инцидент считали исчерпанным», - рассказал Иванов.

По кодексу, секунданты должны были прийти к обидчику, изложить проблему и попросить его назначить двух человек, которые будут в дальнейшем вести переговоры. Они не должны были углубляться в детали разговора с обидчиком, пояснил эксперт.

Церковь всегда была против дуэлей, однако в те времена речь шла не о поединке на боксерском ринге, речь шла об угрозе лишения жизни, напомнил Иванов.

«Один из дуэлянтов мог превратиться в убийцу, другой - по сути, стать самоубийцей. И до узаконивания офицерских дуэлей погибших дуэлянтов даже не хоронили на православном кладбище, их приравнивали к самоубийцам. Когда Пушкин был смертельно ранен на дуэли, только личное вмешательство Николая Первого позволило избежать проблемы с христианским погребением. Поэтому Церковь всегда была против, считая, что никто из православных святых не оскорблялся на личные обиды, никого не вызывал на дуэль, а сносил эти поношения, прощал своих врагов», - сказал историк.

Отношение общества к обязанности принять вызов на дуэль зависело от исторического периода.

«Пушкин не мог не стреляться. Ему нужно было вызвать Дантеса, чтобы общественное мнение не начало над ним смеяться и не посчитало трусом, слабаком и так далее. В начале ХХ века ситуация уже в корне изменилась, поскольку даже в армейской среде не было единого мнения о том, должны существовать дуэли или нет. Поэтому XIX век - это одно, это время кровавых трагических дуэлей, ХХ век - это уже совершенно другая ситуация», - сказал Иванов.

«В то же время Константин Леонтьев, который был православным мыслителем и закончил жизнь в иноческом постриге, в конце XIX века говорил: «Может ли настоящий дворянин не любить дуэли? Нет, даже считая ее грехом, он все равно предпочтет ее другому способу выяснения отношений». То есть не будет же он тащить своего обидчика в суд? Он может простить обидчика, он может поколотить его палкой, он может решить вопрос по-рыцарски на дуэли, а тащить обидчика к мировому - это не дело чести, а хамство, жаловаться на то, что тебя обидели структурам, институтам», - рассказал историк.