«Живем от беды до беды»: нижегородский полковник МВД о причинах расстрела школьников в Казани

“Систему МВД развалили”

“Разрешительную систему и вневедомственную охрану вывели из системы, передали в Росгвардию в качестве бизнеса. Выдача справок на оружие происходит формально”, — говорит Евгений Макаров.

Полковник напоминает историю “Борского стрелка” Даниила Монахова, которая произошла в октябре 2020 года. Парень планировал устроить бойню в своем учебном заведении и приехал за ружьем, которое хранилось у бабушки. В результата массовый расстрел людей начался на улицах поселка. Как и в случае с казанским 19-летним убийцей, разрешение на оружие у Монахова было оформлено по закону. В итоге клинику, давшую справу, лишили лицензии, а врача посадили. Евгений Макаров считает, что делать крайними только медиков — неправильно.

“Разрешительная система готовит: “Документы в порядке”. Но нужно же не на документы смотреть, а на человека. Проблема что ли справку получить, что ты не дурак? Ну почему вы верите справкам? Вы должны были выйти на место, пообщаться с ним, понять, что он придурок. А так участковый по базе пробил, что парень нигде не числится, и до свидания. Плюс система коррупции и поддельные справки. Это все накладывается одно на другое — и вот результат”.

По словам полковника, раньше кроме участкового в процессе выдачи оружия неформально были задействованы и другие службы. Прежде чем получить лицензию, тщательно проверялось, нет ли у правоохранительных органов вопросов к человеку по линии уголовного розыска и других служб УВД.

“Плюс посокращали количество людей, — отмечает эксперт. — Увеличили количество штабных работников, всех этих пресс-служб и прочих говорящих голов, а на земле работать некому. Все формально”.

“Преступник идет убивать”

Школьная охрана не могла предотвратить трагедию, считает Евгений Макаров. “Когда преступник задумал преступление, ему пофиг, что там сидит охранник — ну что он может сделать? Преступник идет убивать, и первым, кого он убьет — будет этот охранник. На моей практике это неоднократно было на охраняемых объектах с вооруженной охраной. Потому что нормальный человек в другого просто так не выстрелит. А преступник уже принял решение и стреляет направо и налево”.

“Задача — предупредить преступление на стадии приготовления”

Евгений Макаров подчеркивает, что дело полиции — выявлять потенциальных преступников. “Это первый смысл оперативной работы — выявление таких придурков. Этот парень же не в безвоздушной среде вырос. Он должен был быть подучетным элементом по линии уголовного розыска. Но сейчас оперативная работа ушла в кабинеты, с людьми никто не работает”.

Полковник подчеркивает, что когда-то в угрозыске был целый отдел по борьбе с преступлениями среди несовершеннолетних — теперь его нет, и с детьми и подростками никто фактически не работает.

“Подростки с 14 до 17 лет у нас вообще упущены, — считает он. — Преступники как раз формируют себе ребят — воспитывают из детей ауешников, как раз в этом возрасте. А у нас этот возраст брошен. В школе никто не занимается, в семье — тоже”.

Ничего не изменится

“Мы живем от беды до беды. Потом начинаются формальные проверки, потом снова живем до следующей беды. То есть мы боремся не с причиной, а со следствием, — считает Макаров. — У нас население сейчас должно сейчас защищать себя само. Отсюда вся эта платная охрана и прочее. Сейчас траур объявят на три дня, а потом все. У нас разве что-то после Борского стрелка поменялось?”